Интервью: о политическом убежище в Германии

Героиня моего первого интервью недавно покинула страну в поисках политического убежища. Читая её сообщения в общем чате, я очень сильно захотела, чтобы их увидели и другие люди. У меня была уверенность, что эти подробности помогут другим людям, поэтому я и пригласила её на интервью.

Марина: Привет, Альбина! Представишься нашим читательни_цам?
Альбина: Привет. До настоящего момента я училась на психологиню, организовывала университетские волонтёрства в приютах для животных, иногда выходила на митинги, участвовала в политической кампании на выборах в областное собрание. Но это было ещё в мирное время и когда я ещё была в России. Пока неясно, смогу ли я в дальнейшем всем этим заниматься, но буду пытаться найти возможности.

М: Почему ты решила искать политического убежища?
А: В России совершенно внезапно началась военная операция. Прав и возможностей, которых и так было немного, стало ещё меньше. Всё происходящее казалось мне вопиющей несправедливостью, о которой невозможно молчать. При этом и так ограниченные СМИ стали и вовсе прекращать работу по освещению происходящего, появились новые законы, ограничивающие свободу слова, несущие более серьёзные последствия, чем предыдущие. Ещё до выхода законов меня задержали на антивоенной акции, заблокировали аккаунт, где я писала о «ситуации», притом через пару минут после поста на эту тему. При всей опасности дальнейшей политической деятельности я не находила сопоставимой поддержки со стороны окружающих: в день, когда всё началось, вышли 20-30 человек, из знакомых мне только те, с которыми вместе занимались выборами. Разные люди в моём окружении, начиная от преподавательниц и заканчивая мастерами по плетению дредов, оправдывали и поддерживали Путина. Меня было легко заметить, в любой момент могло начаться уголовное дело. Я и так планировала в дальнейшем уехать в Германию учиться в магистратуру.

Мне очень нравился мой вуз, преподавательницы, моя должность ответственной за зооволонтёрство, дружная группа. Но мне показалось, что получение мной образования в России не стоит тех рисков и стресса, которые будут его сопровождать. Так что сейчас я буду пытаться поступать на первый курс, начинать всё сначала.

М: Какой у тебя был план для переезда?
А: Изначально переезжать предложил мне мой парень. Он хотел получить гуманитарную визу в Польшу, но мы поняли, что у нас есть основания для получения политического убежища, к тому же в Германии есть друзья и знакомые, готовые помочь. Так что мы решили попытаться запросить политическое убежище в этой стране. Кроме факта притеснения на родине нужен действующий загранпаспорт и по-хорошему, виза. Если это пара – узаконенный брак (чтобы не расселяли по разным лагерям). Но времени получать визу у нас не было, как и расписываться – на это нужен минимум месяц. В Германии мы не сможем обратиться в посольство России (мы ведь от неё бежим), а браки в Германии заключаются долго, да и расторгаются тоже. Так что решили взять билет в безвизовую страну с пересадкой в другой безвизовой стране и в Германии. Ещё важный момент: билет не должен быть через другую демократическую страну (в общем-то, через любую страну Европы), потому что по Дублинскому соглашению просто отправляют обратно. Если перемещаться транзитом и меньше 12 часов, не выходя в город, виза не понадобится. Тогда можно запросить убежище прямо в аэропорту.

М: Сложно было учесть столько правил, чтобы в итоге оказаться в Германии и запросить убежище?
А: Да, нужно было сильно постараться, чтобы найти подходящий рейс. В какой-то момент я уже начала отчаиваться, было проще думать об этом как о чём-то, что вряд ли случится.

М: А можешь конкретно описать весь свой путь из России до Германии – откуда, куда, на чём? Чтобы мне и нашей аудитории было понятнее на примере.
А: Мы взяли билеты из Москвы в Тунис с пересадками в Турции и Германии, но прямо перед рейсом во Франкфурт нас и остальных русских не пустили, утверждая, что нам отказывает полиция Германии. Дали номер авиакомпании, чтобы мы могли вернуть деньги. Так что мы застряли в Турции. Благодаря тому, что многие русские, уехавшие из страны после начала известных событий, также не могли выбраться из Стамбула, там уже была организована помощь. «Ковчег» (группа помощи эмигрантам, покинувшим Россию в связи с политической ситуацией - прим. ред.) предоставили нам комнату, где мы жили последние дни до отлёта. Позже мы всё-таки нашли билеты, соответствующие всем критериям, а наш друг из Германии созванивался с немецкими авиакомпаниями, чтобы убедиться, что они осуществляют транзит и не снимут нас с рейса. В итоге мы поехали на автобусе из Стамбула до Анкары, оттуда на самолёте до Дюссельдорфа. Правда, на этот рейс нельзя было брать багаж – мы купили небольшой чемодан для ручной клади и поместили всё туда. Ещё были траты на обратные рейсы и хостелы, сделанные для убеждения таможни в том, что мы туристы, а также на билеты, которые мы покупали не в те города, путаясь с соблюдением правил. На данный момент нам не вернули деньги за отменённые рейсы, в Турции мы прожили несколько дней в хостеле и всю еду покупали на свои деньги. Стоит быть готовыми к подобным ситуациям и непредвиденным тратам, ведь даже при поддержке НКО не всё можно сократить, за отменённые рейсы деньги возвращают не сразу, а многие компании не делают этого вообще. Чтобы обезопасить себя, лучше связаться с авиакомпаниями и заранее убедиться, что они осуществят транзит и тщательно сверяться с правилами насчёт визы, багажа и всего остального.

М: Как происходит процедура подачи на политическое убежище, в какой момент? Как вы подтверждали то, что вы в опасности?
А: Для начала нужно найти полицейского и сообщить о своём намерении. Затем проводят в помещение для ожидания интервью. Это первичное интервью, где определяют, есть ли вообще основания оставить человека здесь, не отправить ли его в страну, через которую он добирался, например. Так как на этом этапе ещё не решается, будет ли получен статус беженца, доказательства не нужны. В нашем случае после прилёта мы подошли к полицейским, нас провели в комнату для ожидания. Затем сняли наши отпечатки пальцев, чтобы удостовериться, что паспорта наши и что мы не совершали преступлений. Затем пофотографировали, привели переводчицу, чтобы мы могли рассказать про свой кейс, иногда задавали уточняющие вопросы. Спросили про то, как мы добрались, просили ли убежища ранее и выяснили другие вопросы, из-за которых нам могли бы отказать. Дальше отправили запрос начальству, после подтверждения сказали, где находится наш лагерь и спросили, сколько у нас денег на случай, если мы не можем оплатить проезд.

Хотя на этом этапе не нужно подтверждение рассказанного, лучше не врать, потому что дело в любом случае будут рассматривать и узнав правду, могут запретить въезд в страну, если не во всю Шенгенскую зону.

М: Ого! Всё очень серьезно, впрочем, как и должно быть. Как вам первые дни в убежище?
А: Да, пожалуй, авантюра ещё та.

Лагерь напоминает общежитие: тут стоят двухъярусные кровати, полы и стены немного обшарпанные, вместо шкафов металлические ящики, не везде есть столы. Нам сразу выдали кучу бумажек (как же без немецкой бюрократии), с помощью которых можно уходить за пределы лагеря, получать еду, а также шампуни, зубные пасты и щётки и постельное белье. Насчёт выхода за территорию по сути нет ограничений: нельзя покидать страну, если уезжать на 48 часов – нужно делать ПЦР-тест и лучше не уезжать надолго, чтобы не пропустить интервью. Семьи селят вместе, нас в том числе, хотя мы женаты только на словах.

Насчёт еды: с самого начала можно сказать о своем вегетарианстве или особом питании из-за религии. Хотя в Германии повсеместно распространена веганская еда, отмеченная лейблами, веганское питание нам не предоставляют, что, конечно, минус, ведь приходится тратиться самим, а курс рубля неутешителен.

В целом я чувствую себя здесь гораздо спокойнее, мне ничто не угрожает.

М: Получается, у вас пока не было второго интервью?
А: Да, конечно. Второе интервью проводится спустя примерно два месяца - два года после подачи заявки.

М: То есть вы можете провести в этом «общежитии» до двух лет?
А: Да, получается так. Но скорее всего, решение насчёт меня примется быстрее и тогда уже будут давать жильё как беженке или отправят обратно в Россию, если дадут отказ и апелляция не поможет. Поэтому, чтобы было больше шансов остаться, лучше найти работу или учёбу.

М: Как у тебя с работой и учёбой в Германии, получается ли найти?
А: Я знаю немецкий только на начальном уровне, это отдаляет меня от возможностей учиться. К счастью, в Германии есть учебные заведения, подготавливающие к поступлению в вузы – такие заведения называются штудиенколлег. В них помогут сократить этот разрыв в знании языка, но даже для поступления туда нужен средний уровень владения языком, так что его изучение – моя главная задача на данный момент.

М: Какой у тебя план на изучение немецкого сейчас, как ты это делаешь? Тяжело ли учить немецкий?
Честно говоря, я до последнего не верила, что я правда доберусь сюда и планы казались мечтами, на которые лучше не тратить слишком много времени. Поэтому я пока не уверена в том, как всё будет организовано, но я хочу попробовать поступить в штудиенколлег в этом году, перед этим набрав нужный уровень самостоятельно. Если не получится, я поступлю в следующем, пройдя перед этим курсы немецкого для беженцев.

На данный момент я стараюсь учить язык так, как его учат дети. Мне кажется бессмысленным заучивание слов и правил в самом начале, поэтому я сейчас в основном читаю на немецком с параллельным переводом, чтобы запоминать слова и то, как строятся предложения. Еще я тренирую правила чтения, пока что это максимум грамматики, которую я усваиваю. В дальнейшем, конечно, я буду больше изучать правила и выполнять упражнения, писать и говорить сама, но мне кажется важным для начала сформировать пассивный словарный запас, понимание языка.

М: Интересный подход! Кстати, а как вы питаетесь в убежище, какие продукты покупаете и как их там готовите?
А: Нам выдают обед раз в день, иногда везет с веганским составом и едим его. Ещё дважды в день выдают хлеб с сыром (которые мы не берём) и фрукты. Так что докупать почти ничего не приходится. Конкретно в нашем лагере выдают карманные деньги – 35€ на человека в неделю, а любой продукт стоит обычно 1-3€, так что проблем с деньгами на еду нет. Мы покупаем то, что не нужно готовить (нам негде), например, фасоль в банке, хлопья на завтрак, печенье, хлеб, арахисовую пасту, варенье и всё в этом духе. Здесь веганская еда помечается лейблом V-Label Vegan, так что очень легко находить то, что нужно.

М: Как думаешь, есть ли что-то ещё полезное, что ты могла бы рассказать тем, кто интересуется политическим убежищем?
А: Ваше заявление одобрят, только если у вас есть реальные основания, грозящая уголовная ответственность. Если же вас особо не преследуют (кроме названной причины) лучше в принципе не поддаваться панике и действительно взвесить, насколько это необходимо. Пропаганда и репрессивные законы сделали антивоенное движение разобщённым и неявным, из-за чего невозможно понять, сколько на самом деле людей против, но их, разумеется, достаточно.

Также не стоит думать, что все уехали и вы одни остались. Многим просителям убежища отказывают, многие, как я, хотят возвращаться в Россию, когда станет безопасно. В конце концов, у нас есть лидер оппозиции, не уехавший из России даже под угрозой уголовной ответственности. Все санкции введены только, чтобы ограничить экономическое снабжение «операции» и отменятся, как только та закончится, а это произойдёт очень скоро. Скорее всего, в этот момент рухнет и режим, и все репрессивные законы и уголовные дела, нарушающие права человека также отменятся, россияне смогут дышать полной грудью.

Наверное, странно с моей стороны говорить о том, как важно оставаться, но это действительно так. России очень нужны здравомыслящие люди, готовые сопротивляться происходящему безумию. Те, кто остались и продолжают бороться поистине восхищают. Но и желание спрятаться и не высовываться вполне понятно. Прямо сейчас в России где-то наш_а будущ_ая президент_ка и всё будущее правительство и Госдума, которые будут с нами строить прекрасную Россию будущего, работают на своей работе или учатся в школе, скорее всего, даже не проявляя себя политически, просто потому, что сейчас ещё не видят такой возможности. Главное, как говорила Екатерина Шульман, этот момент переждать. Ну а где и как переждать – решать уже вам.